Глава 2.

- О Господи!

Глаза Мариты расширились от ужаса, руки обхватили живот. Сомневаюсь, что она сделала это сознательно.

Я встал рядом с ней у кровати.

- Вы никогда не видели такого?

- Я видела их мертвыми, но никогда - полуживыми, - она сглотнула. - Кажется, это еще хуже.

Позади нас скрипнула дверь.

- Все чисто, - сказал Алекс, задергивая шторы на окне. - Одна медсестра обедает, другая копается в бумагах. У нас есть несколько минут, - он подошел к нам и взял Мариту за руку. - Я не хочу, чтобы ты была рядом с ней.

Она с отвращением закатила глаза.

- Пожалуйста…

- Нет, он прав, - мягко сказал я. - Это женщина была в состоянии разложения Бог знает сколько. Неизвестно, какие здесь могут быть микробы.

Он усмехнулся.

- Не стоит подвергать себя напрасному риску.

Она вновь закатила глаза, но все же со вздохом кивнула и, отойдя к окну, осторожно выглянула из-за шторы. Я переключил внимание на лежащую на кровати женщину.

- Фелисия, - сказал я, пододвигаясь ближе. Я протянул к ней руку и вдруг услышал тихий металлический щелчок.

- Не двигайтесь, Иеремия.

Алекс с проклятьем обернулся, выхватывая оружие. Я медленно повернулся к знакомой фигуре в дверях ванной.

- Тереза? - недоверчиво сказал я. Из всех возможных противников, с которыми мы могли столкнуться, она была той, против кого я не мог идти - еще одной похищенной, относительно невинной жертвой.

- Тереза Хоес? Что, черт возьми, она здесь делает? - Алекс слегка опустил пистолет. Понятно, он не считал ее опасной, и это было объяснимо. Она была испугана, глаза бегали из стороны в сторону, на щеках краснели пятна. Она сжимала ручку дешевого пистолета так, что суставы пальцев побелели, а у бровей собрались капли пота. Одна из них скользнула по щеке, как слеза, прочертив изящную дорожку вдоль челюсти.

- Вы не можете ее исцелить.

Алекс казался не столько растерянным, сколько возмущенным.

- О чем, черт побери, вы говорите?

Тереза указала пистолетом на Фелисию и снова направила его на нас.

- Она плохая! Вы не можете ее исцелить!

- О чем вы? - вновь спросил Алекс. В его голосе сквозила усталость.

Тереза посмотрела на тело Фелисии без всякого сочувствия, и ее губы бессознательно искривились в отвращении.

- Она шлюха. Она спала с моим мужем.

- О, только не надо орать, - с отвращением сказала Марита. Я поглядел на нее так незаметно, как только мог. Она была вооружена и держалась одной рукой за дверь. Тогда все было в порядке. Если бы Терезе Хоес пришло в голову выстрелить Марите в живот, ее ребенок был бы разорван на части, и даже я не смог бы что-то сделать. Это было наше слабое место, и я молился, чтобы Тереза не додумалась до этого. Слава Богу, подумал я, что она носит пальто.

Но все внимание Терезы было сосредоточенно на бесчувственной женщине перед нами.

- Фелисия Деррингбар не стоит ваших усилия, - выплюнула она. - Она грязная шлюха, и она умрет, а я буду смотреть, как это происходит.

Я был зол - чертовски зол - но решил не показывать этого.

- Тереза, - сказал я так мягко, как только мог, - здесь вы не можете победить. Вы не можете причинить вред мне, а если вы сделаете это кому-то из моих друзей, я вылечу их. Единственный человек, кому вы можете повредить - это вы сами.

Черты ее лица исказились от гнева, кожа покраснела.

- Я хочу, чтобы она умерла, - сказала она голосом упрямого ребенка.

- А я хочу, чтобы она жила.

- Зачем? - воскликнула она с мукой. - Она должна была умереть! Она все равно умрет когда-нибудь! Что она для вас значит?

- Вы все значите для меня очень много. Все, - теперь, когда ее чувства смягчились, мой гнев начал проходить. Я беспомощно поднял руки. - Вы просите, чтобы я приспособил свой дар к вашему суждению - чтобы я исцелял только тех, кого вы считаете достойными, - Тереза опустила глаза, стыдясь. - Нельзя стоить или не стоить этого. Вы были мертвы! Я вернул вас к жизни, потому что вы в этом нуждались, а я мог это сделать. Неужели вы действительно хотите управлять тем, что я дал вам?

- Он прав, Тереза, - сказал Алекс с такой добротой, какой я от него никогда не слышал. - Никто из нас не безупречен.

Марита подошла к Терезе, и я напрягся, но не смог предупредить ее об опасности, которую могла представлять Тереза.

- Мы все нуждаемся в исцелении, Тереза. Возможно, даже сильнее, чем в любви, - она положила руку на плечо обезумевшей женщины и заставила ее повернуться. Та держала оружие было низко, но в опасной близости от ее живота. Пальцы Мариты легли на рукоять пистолета.

Когда Тереза позволила ей забрать оружие, я почувствовал, как плотный ком в моей груди исчезает.

Содрогаясь в рыданиях, Тереза прижалась к Марите.

- Простите, простите, - рыдала она, а Марита обнимала ее, шепча какую-то ерунду. Свободной рукой она потянула пистолет Алексу, который мрачно взял его, и вывела женщину из комнаты.

Я снова повернулся к девушке и положил ладони на ее прохладный лоб. Почувствовав, как в них собралось тепло, я послал его через ее тело, желая, чтобы она исцелилась. Я стоял так, отдавая ей все, что мог, но ее исцеление все равно было медленным. Наконец я убрал руки и повернулся к Алексу.

- Все. Давайте уходить отсюда.

***

- Думаете, с ней все будет в порядке?

Я глядел на огонь, когда Марита села рядом. Она делала это очень осторожно, опираясь на руку. Ее живот не был большим, но поведение говорило о значительном сроке.

- Все будет прекрасно. Такие приступы безумия не повторяются, - сказал я, надеясь, что это правда. - Ее ребенок поможет ей выздороветь. Думаю, днем она уже будет счастлива, что вовремя остановилась.

Она кивнула, задумчиво растирая руки.

- Не думаю, что все дело только в ваших руках, Иеремия. Мне кажется, вы исцеляете людей сами по себе.

- Не знаю, - с сожалением покачал я головой.

Она пожала плечами, повернувшись, чтобы посмотреть на Алекса. Он сидел в грузовике, глядя на карту.

- Знаете, вчера вечером мы поругались. Это было глупо. Но обычно он ведет себя так, будто ничего не случилось, вы понимаете? - я кивнул. - Он фактически извинился. Раньше он никогда такого не делал. И… и эта женщина сегодня вечером… о Боже, неделю назад он застрелил бы ее лишь потому, что она мешала.

- Чтобы не подвергать себя излишнему риску, - добавил я.

- Да. И все же он стоял там, позволяя вам уговаривать ее. Я никогда не видела его таким. Он отвечает вам, Иеремия. Какая бы маленькая искра человечности не осталась в нем, рядом с вами она разгорается.

Это было более поэтическое сравнение, чем я от нее ожидал, но я не сказал этого.

- Это он, Марита. Не я. Это не появилось внезапно, оно просто долго зрело и теперь вышло наружу - и держу пари, вы немало потрудились для этого, - она улыбнулась и покачала головой. - Вы ведь не очень давно поженились, да?

Она вновь улыбнулась. У нее были потрясающие глаза, но я думаю, что Алекс в первую очередь любил ее улыбку.

- Формально мы вообще не женаты. Мы все время говорим: "В следующий раз, когда будем в Лас-Вегасе…" Знаете, жизнь может быть такой дерьмовой, когда вы гоняетесь за похищенными людьми.

- Но вы взяли его фамилию?

Это была до странности сентиментальная, до странности обычная вещь. Марита не шокировала меня этим.

- Моя девичья фамилия - Коваррубиас - принадлежала моему отчиму. Она ничего для меня не значила и никогда мне не нравилась. Когда появился ребенок, мы знали, что он будет носить фамилию Крайчек, так что все было логично, - она закуталась в жакет. - И это нравилось Алексу - будто я принадлежу ему, или что-то вроде этого. Полагаю, это должно раздражать меня, но, знаете, я еще никогда никому не принадлежала, - задумчивый оттенок ее голоса причинил мне боль.

- Вот об этом я и говорил, Марита, - поспешно сказал я. - Это не я. Это вы. Вы исцеляете его.

Она выглядела сомневающейся, но пожала плечами.

- Возможно. Видит Бог, я много ему задолжала. Мы причинили друг другу столько боли.

- Как и большинство людей.

- Верно, - сказала она, глядя на приближающегося Алекса. Он опустился на колени рядом с ней. - И мы были скомпрометированы.

Алекс сардонически засмеялся.

- Марита была дипломатом, Иеремия, вот она и говорит - скомпрометированы. А я - убийца, и поэтому могу сказать, что убивал невинных людей, - он зажег сигарету. - Ты не замерзла, Марита? Хочешь, найдем мотель?

- Нет. Так нас труднее найти. Кроме того, здесь хорошо, - ответила она с улыбкой и кивнула на сигарету. - Убери это, Алекс. Это вредно для ребенка.

- Проклятые женщины. Вы женитесь на них, и они в мгновение ока превращаются из мягких и послушных в ворчливых и капризных.

Марита показала ему язык. Они оба улыбались.

- Не думаю, что Марита когда-то была послушной, - вставил я, с извиняющейся улыбкой глядя на женщину.

- Туше, - рассмеялась она, когда Алекс убрался прочь со своей сигаретой. Однако ее смех исчез, как только он оказался вне пределов слышимости. - Я убийца, и поэтому могу сказать, что убивал невинных людей, - повторила она низким хриплым голосом. - Он за пять минут рассказал вам больше, чем мне за пять лет.

Я вздохнул.

- Марита, когда я скрывался в отделе социальной безопасности, я каждый день работал с больными людьми. Не думаю, что кто-то из них становился… из тех, кого я знаю… менее больным.

Почему-то мне казалось важным убедить ее. Если она рассчитывала, что я могу исцелить Алекса, она грезила. Алекс был жертвой войны. В нем осталось достаточно для хорошего мужа и отца, но им обоим придется нелегко.

- Возможно, они никогда не открывались вам, - размышляла она. Я неопределенно хмыкнул, и она сменила тему. - Что вы делали в отделе социальной защиты?

Я хотел вернуть беседу в прежнее русло, но не стал.

- Обычную работу. Контролировал ту дурацкую программу уничтожения оспы. Пятнадцать лет.

- Вы обслуживали базу данных? Те файлы, которые проанализировала Скалли?

- Я и еще дюжина людей. Что вы об этом знаете?

- Немного. Мой наставник был осведомителем Малдера до меня. Я знаю, что Скалли спрашивала его об отчетах, но не более. Я знала только то, что было необходимо знать, и власти решили, что эти исследования туда не входят.

Это был вопрос, и я ответил.

- Сперва черная нефть соединяется с белком оспы в шраме от вакцинации. Это первая стадия. Затем она перемещается в брюшную полость и развивается в Серого. Без шрама она развиваться не может.

Скорее всего, этим и объяснялось отсутствие руки у Алекса.

- Хотите сказать, что нефть - личиночная стадия Серых? - удивилась она.

- Верно. Это тот же самый вид.

- Но не ваш, - сказала она. Я покачал головой. - Что они для вас значат?

- Мы, как и вы, млекопитающие, и так же вынашиваем своих детей, - мы вместе посмотрели на ее живот, даже не осознавая этого. В какой-то момент наши глаза встретились, и я смутился, но на ее лице появилась улыбка. Я тоже улыбнулся. - Серые менее развиты. Полагаю, для нас они то же, что для вас - шимпанзе. Они не млекопитающие, но их клеточная структура близка к нашей настолько, что они могут вынашивать наших детей. Но на нашей планете нет Серых - у нас иммунитет, и нефть остается в неразвитом состоянии, потому что у нее нет возможности развиваться в организм.

- И вы сперва используете людей, чтобы они выносили Серых, а затем Серых, чтобы они выносили ваших детей.

- Бинго, - огонь угасал, и я добавил еще немного хвороста. - Это то, чего хотят колонисты, потому что пуристы тоже могли бы это принять. Ведь тогда раса останется чистой, а это основа их идеологии, - Марита кивнула. - Но в этом плане было много препятствий, включая уничтожение оспы. А ситуация на нашей планете ухудшалась с каждым десятилетием.

- Так что колонисты использовали и другие возможности, используя союзников из числа людей, - она слегка передвинулась, явно испытывая неудобство. Трудно было поверить, что в ней зарождается еще одна жизнь - это было едва заметно.

- Верно. Эксперименты с гибридами, с женщинами, с восстановлением оспы, с искусственной инкубацией - все это попытки найти способ вырастить Серых или непосредственно наш вид. Пуристам не нравились наши действия, но они пытались сорвать только программу гибридизации.

Марита молчала. Наверное, она обдумывала мои слова. Это было сложно принять. Я пошел к грузовику за бутербродами и каким-нибудь питьем для нас, и нашел там Алекса. Он смотрел на два ультразвуковых снимка. Я не разобрал имен, но заметил, что одно немного длиннее другого. Вероятно, Марита и Скалли.

Услышав мои шаги, он торопливо запихнул их под бумаги.

- Все в порядке? - быстро спросил он.

- Все прекрасно. Вы присоединитесь к нам?

- Да, сейчас. Только проверю газеты - вдруг там есть заметки о похищенных, - его взгляд был спокойным, но веки подрагивали.

- Конечно.

Я вернулся к Марита и протянул ей еду.

- Вам надо поесть, Марита.

- Я не хочу, - возразила она.

- Все равно поешьте. Алекс волнуется, - добавил я с усмешкой, но, по правде говоря, мое легкомыслие было наигранным. Все мое хорошее настроение улетучилось, когда я увидел, как он сравнивает результаты ультразвука. Я хотел бы заверить его, что с их ребенком все прекрасно, но я сам не знал этого наверняка.

Он взяла бутерброд и начала без энтузиазма жевать.

- Это нелегко принять, - сказала она. - Я думала, знание поможет, но оно не помогло. Все кажется таким же глупым и напрасным, как и раньше.

- Я знаю, - наконец я решился задать вопрос, который давно беспокоил меня. - Почему вы не знали этого, Марита? Некоторое из того, что я вам сказал, было тайной даже для участвующих в заговоре людей, но Алекс многое узнал из того диска, о котором он говорил.

- Из магнитной ленты, - невыразительно поправила она. - Вы должны понять, Иеремия. В течение очень долгого времени мы с Алексом вообще не говорили о работе, кроме как если надо было помочь друг другу. Мы думали, что так нас не смогут использовать друг против друга, - горько сказала она, разбудив мое любопытство. Но я ни о чем не спросил. - Мы начали доверять друг другу только недавно, после смерти заговорщиков. Но я почти сразу же забеременела, и мы оставили все как есть. Он не хотел говорить об этом.

- А вы не спрашивали?

Она мрачно покачала головой.

- Он боится.

- И вы - тоже.

Она кивнула.

- И я.

***

- Ты проснулся?

Я повернулся, моргая.

- Если я скажу "нет", ты уйдешь? - прорычал я.

Алекс кривавато усмехнулся.

- Очень забавно.

- Я серьезно, - мрачно ответил я, откидывая спальный мешок. Угли в костре все еще немного мерцали. Значит, я спал недолго. - Что случилось?

Он выглядел немного смущенным.

- Ничего… я просто сидел… думал…

- Волновался, - добавил я.

- Это тоже, - я открыл было рот, чтобы сказать, но он опередил меня. - Пожалуйста, никаких проповедей и глубоких мыслей. Прибереги их для Мариты. Ей это, кажется, помогает.

Теперь настала моя очередь усмехнуться.

- Значит, с тобой мне надо говорить о чем-то глупом и мелочном?

Он коротко рассмеялся.

- Нет, ты должен говорить о себе, а не о нас.

Я приподнял бровь.

- Врачу - излечися?

- Что-то в этом роде.

Я оглянулся на спящую Мариту. Ее спальный мешок был наполовину отодвинут, словно Алекс какое-то время лежал рядом с ней, а потом поднялся. Я задался вопросом, как долго он наблюдал за нами; как долго он ждал, пока она заснет, чтобы подойти ко мне. Какого черта однорукий человек - человек с женой и ребенком, которым никто не смог бы гарантировать безопасность - какого черта он спрашивает, что думаю я?

Я в нерешительности уставился на него.

- Я не понимаю тебя, Алекс. Ты сказал, что ты наемник, но никогда не просил об исцелении. Ты никогда не спрашивал, могу ли я вернуть тебе руку. Ты никогда не использовал меня как товар. Ты - бродячий убийца, который ищет похищенных людей, чтобы исцелить их, с женой и ребенком… Ты просто ходячее противоречие.

Он не казался оскорбленным.

- Это раздражает, а?

- Теперь я понимаю, почему Фокс Малдер любит бить тебя.

Он бросил снисходительный взгляд через плечо.

- А… Марита опять рассказывает истории.

- Она рассказывала о твоих подвигах. Но не о себе.

Он пожал плечами.

- По-моему, все это просто смешно.

- Что именно? - вкрадчиво спросил я. - Убийства? Нефть? Твоя рука?

На миг с его лица исчезло оживление. Он неестественно засмеялся.

- Я думал, мы говорим о тебе.

О чем он не хотел говорить? О себе? Или о ней?

- Что случилось с Маритой, Алекс?

Его лицо опять омрачилось. Он оглянулся через плечо, будто она могла подсказать ему нужные слова.

- Ее… с ней был несчастный случай. Она была инфицирована. Рядом с ней был похищенный, который заразился нефтью. Когда поступил сигнал, он передал нефть ей - полагаю, чтобы иметь возможность уйти. Он умер в пожаре, разумеется, - он нахмурился. - Вопрос. Если у вашей расы иммунитет, зачем пуристы зашивают глаза и рты, чтобы предотвратить инфекцию?

Я понимал, что он просто сменил тему разговора, но это был хороший вопрос.

- Здесь, на Земле, были случаи инфицирования моей расы. Возможно, это из-за различий в климате, но это ставит под угрозу наше сопротивление. Разумеется, теперь пуристы доказывают, что это делает нефть потенциальным врагом, который не должен выращиваться на Земле.

- Разумеется, - сухо отозвался он. - Почему одна нефть может подчинить себе носителя, а другая - нет?

- Все зависит от ее возраста. Молодая нефть беспомощна и не обладает сознанием, старая - разумна и зрела, - я покачал головой. - Мы никогда не намеревались использовать старую нефть. Мы обеспечивали людей-заговорщиков только молодой. Но они втайне работали над вакциной, и это привело их к естественному источнику древней нефти глубоко под землей. Она не только предугадала, что мы собираемся делать, но и поняла это, и имела достаточно зрелости и разума, чтобы не согласиться с этим.

Он устало потер шею.

- Значит, теперь кроме заговорщиков, колонистов и пуристов, мы должны сражаться и с разумной нефтью - и Серыми.

Я кивнул.

- Четвертая сторона. И, как и заговорщики и люди под управлением колонистов и пуристов, она использует против нас нашу разобщенность.

Алекс выпрямился, широко раскрыв глаза.

- Хочешь сказать, эти люди были похищены и возвращены из-за сопротивления Серых?

- С помощью некоторых из нас они приобрели власть. А ты что думал?

Он беспомощно покачал головой.

- Я был не уверен. Думал, это колонисты. Думал, они хотели сделать что-то с сопротивлением Малдера. Подорвать его, - встретив мой пристальный взгляд, он пояснил: - Все мои связи рухнули после гибели заговорщиков. Я работаю вслепую, Иеремия.

В этом был смысл.

- Не думаю, что колонистов так беспокоит горстка людей с иммунитетом. Невозможно распространять вакцину так, чтобы они не узнали об этом. Для них это волне приемлемый риск, скорее неприятность, чем угроза. Хотя для Серых…

- Для Серых это бомба замедленного действия. Которую они захотят уничтожить любой ценой.

- Точно.

Некоторое время он молчал, куря и то и дело приподнимая бровь. Я ждал. Неважно, о чем он думал - наш разговор еще не был закончен.

- Иеремия? - наконец сказал он.

- Да?

Он кинул окурок в тлеющие угли костра.

- Я задавался вопросом. О том, что сказала Тереза. Почему ты нам помогаешь?

- Вам лично? Или людям вообще?

- Людям вообще. Сомневаюсь, что ты много о нас знаешь. Может, ты был заложником? Тебя заставили исцелять людей?

Не впервые я подумал, что недооценивал его. У Алекса не было способности к открытому сочувствию, как у Мариты, но он мог видеть боль других.

- Иногда, - признался я после долгой паузы.

- Хорошо, а потом? Чем ты это объяснишь?

Я засмеялся, делая это скорее из неуверенности.

- Ты загадочный человек, - сказал я. Если он что и думал по этому поводу, то не показал этого. Мой взгляд упал на спящую Мариту. - Например, любовью.

- В вашем мире нет любви? - с сомнением поинтересовался он.

- Вот именно. Мы собираемся в семьи и общины, беспокоимся друг о друге. Но у нас нет того, что есть у вас с Маритой. Между нами нет этой особенной связи. Мне понадобилось немало времени, чтобы понять, как это происходит, - я пожал плечами. - И мне это нравится.

- Наша гармоничная домашняя жизнь, - усмехнулся он.

- Не принижай этого, - серьезно сказал я. - У вас с ней есть нечто действительно замечательное.

Он медленно кивнул.

- Да, - признал он. - Нечто замечательное.

- Я думаю, что ты разрушаешь это своим молчанием, - он отвел взгляд. - Ты не сказал ей, что агент Скалли беременна, верно? И что они пытались сделать с ней в больнице? - он не отвечал, но я настаивал. - Не сказал?

Он встретил мой взгляд с каменным лицом.

- Ты это не одобряешь.

Я подумал об этом. Я не хотел говорить таким уничтожающим тоном.

- Я не согласен, но не могу сказать, что не одобряю, - наконец сказал он. - У тебя были серьезные причины для этого.

Он кивнул, и черты его лица немного смягчились.

- Но ты не будешь в этом участвовать.

Я покачал головой, чувствуя, как моя бровь сама собой изгибается. В конце концов, в моем мире Марита стала бы нашим лидером, и я думал, что в духовном и эмоциональном плане она действительно была им.

- Я отвечу не любой вопрос, который она задаст, Алекс, - наконец предложил я. - Но сам ничего не скажу. Этого достаточно?

Он глубокомысленно нахмурился, затем кивнул.

- Вполне.

- Тогда тебе лучше немного поспать, - я кивнул на его спальный мешок. - Завтра будет длинный день.

Продолжение следует...