Как я люблю холод.

За сорок лет изгнания на этой горячей, влажной планете, я все еще не до конца привык к ее климату. От моего тела исходит высокая температура, и влага облепляет меня подобно слизи. Это больше не сводит меня с ума, как в первые десять лет, но мне все равно приятен холод.

Снег пошел через неделю после моей встречи с Крайчеками. Я наслаждался им, и, хотя для них такой климат был не так комфортен, они, казалось, тоже наслаждались. Мы перестали ночевать на открытом воздухе, и я скучал по этим ночевкам, но это было неизбежно.

В течение четырех дней после того, как мы исцелили Фелисию Деррингбар, не было никаких признаков возвращения похищенных. Ни на полицейских сканерах, ни в новостях. Я предложил использовать это время для личных дел, и они согласились. Мы быстро доехали до юго-запада Рено, а на пятый день Алекс и Марита поженились. Они оба казались слегка растерянными, будто не вполне зная, как быть с тем, что они сделали что-то только для себя, но они были счастливы. Я гадал, как долго они мечтали о вещах, которые могли бы сделать вместе, полагая, что никогда не смогут это сделать.

Мы отказались от грузовика и череды дешевых мотелей ради пары роскошных номеров в отеле и обеда в самом дорогом ресторане, который смогли найти. Это было прекрасным разнообразием. Они быстро поели и, извинившись, ушли, да я и сам не стал задерживаться. Человеческий брак все еще непонятен мне, он одновременно пугает меня и наполняет надеждой. Было так замечательно забыть на время о беспорядочных переездах с места на место, о череде исцелений, о борьбе за выживание - и сделать что-то просто так, для себя. Я уже давно не чувствовал такого оптимизма.

Я проснулся на рассвете от стука. Откинув цепочку, я открыл дверь и сквозь туман полусна увидел Алекса, стоящего в одних джинсах. На его груди сверкали капельки воды, волосы были взъерошены, а в глазах стоял страх.

- Она ушла.

Эти два слова будто опрокинули на меня ушат холодной воды. Я быстро натянул одежду и пошел за Алексом в их номер.

- Что случилось?

- Ничего, насколько я знаю, - мрачно сказал он, пристегивая протез. Я наблюдал за ним, поражаясь ловкости, с которой он делал это. - Я пошел в душ. Она сидела там и завтракала, - он кивнул в сторону комнаты. На кофейном столике лежал поднос с недоеденным салатом и открытая газета. - Когда я вышел, ее уже не было.

Я взглянул на газету.

- Алекс?

Он подошел.

- Что это?

Я указал на страницу газеты.

- "Вашингтон Пост". Здесь заметка о похоронах Малдера. Взгляни на фотографию, - добавил я в ответ на его непонимающий взгляд.

Он встал рядом со мной, застегивая рубашку.

- Где?

Я показал.

- Скалли. Она прижимает руку к животу, - он вскинул на меня широко раскрытые глаза, потемневшие от ужаса и раскаяния. - Марите известно, что это означает - она сама так часто делает.

Алекс закрыл глаза.

- О, Боже. Она знает, что Скалли беременна, - он опустил голову, расчесывая пальцами волосы. Это выглядело несколько комично. - Давай, Иеремия, скажи это.

- Сказать что?

Он вздохнул.

- "Я же тебе говорил".

Я рассмеялся. Я не мог ничего с этим поделать - таким любезным было его предложение.

- Я никогда не сказал бы этого тебе.

Действительно не сказал бы. "Бедные, слабые люди, - подумал я. - Они совершают ошибку за ошибкой и так редко учатся на них. Это было бы раздражающим, если бы не их искреннее раскаяние после каждого проступка."

- Но ты так подумал, - фыркнул он. Я положил руку ему на плечо.

- Давай просто найдем ее.

***

Мы нашли ее три часа спустя.

Я не буду описывать эти часы, потому что не знаю, как. Мрачный Алекс был сосредоточен на просмотре карт и ориентиров. После того, как прошел первый шок, ничто в его поведении не говорило о том, что он что-то потерял; никакого намека на то, что это были его жена и будущий ребенок - все, что было у него в этом мире. Он мог бы точно так же искать потерявшуюся собаку или бумажник. Я молчал, потому что он еще никогда не вызывал у меня такой неприязни.

Но когда мы нашли ее, все внезапно изменилось, и моя неприязнь испарилась, оставив лишь стыд. Когда мы увидели ее, сидящую на скамейке напротив детского магазина, вся его отчужденность растаяла. Он подошел к ней и встал на колени, шепча что-то по-русски и сжимая ее руки, а она кивнула и позволила ему поцеловать ее. Даже на таком расстоянии я видел, что ее щеки покраснели и блестят от слез, а глаза неестественно ярки.

Наконец она повернулась и позвала меня движением головы. Я подошел и сел рядом с ней. Она начала говорить, но запнулась, вздохнула и начала снова.

- Ты знал, - сказала она хрипло. - Вы оба знали.

- Да, Марита, - кивнул я. - Мы знали.

- Почему вы не сказали мне? - с болью прошептала она. Алекс сглотнул.

- Я не хотел тебя волновать.

В его голосе была нежность. Она рассмеялась, но смех вышел похожим на рыдание.

- Ты не хотел… - она недоверчиво покачала головой. Проведя рукой по лицу, она вздохнула. - Что еще ты знаешь?

- Ненамного больше, чем ты, - признался он.

- Мы знаем, что она беременна, и что ее врач экспериментировал с беременными женщинами, - неохотно сообщил я.

- Беременными… чем? - нерешительно спросила она. Алекс взял ее за руку.

- Серыми. Мы полагаем, что он работает на колонистов. Но мы не думаем, что в ней произошло то же самое. У нее была сложная беременность, но не такая, как с серым. Это что-то другое.

Она подумала над этим.

- Они пытались причинить ей вред?

Алекс покачал головой.

- Они стараются оберегать ее - по крайней мере, пока она не родит. Они очень заинтересованы в ее ребенке, - нехотя добавил он.

- Скиннер обнимал ее на фотографии, - взволнованно воскликнула она. - Это может быть его ребенок, верно? - в ее голосе была надежда, и я знал, почему. Если ребенок Скалли был от Скиннера, то он был не таким, как ее собственный.

Нет. Нет, если у Скиннера нет иммунитета. Он должен быть у обоих родителей, - пояснил я в ответ на ее сомневающийся взгляд.

- Хотите сказать, женщина с иммунитетом не может иметь ребенка от мужчины без него?

- Да. Она может зачать, но не сможет выносить его. От отца зависит, выживет ли ребенок. Если у матери есть иммунитет, а у отца нет, то у ребенка тоже не будет, и оставшаяся в матери нефть убьет его. Поскольку Скалли уже на большом сроке, отец ее ребенка имеет иммунитет.

- Малдер, - задумчиво сказал Алекс.

- Может быть. Осталось мало людей с иммунитетом. Пуристы убили большинство их вместе с гибридами. Не думаю, что это их так беспокоило, но, к сожалению, разработка вакцины была тесно связана с проектом гибридизации.

- Так что это значит для нашего ребенка - и ребенка Скалли?

Алекс опустил голову на несколько секунд.

- Хорошо, наши дети - наш и ее - это дети людей с иммунитетом. Я действительно не знаю, почему это интересует колонистов. Но держу пари, Иеремия знает, - они оба смотрели на меня с надеждой. - Ну?

Я глубоко вздохнул.

- Я не знаю - наверняка не знаю. Но могу предположить. В сопротивлении есть женщина, которой можно доверять, ее имя Рейес. Я могу узнать что-то от нее.

- Случайно не Моника Рейес?

- Да. Агент ФБР. Она работает для колонистов, но она действительно поддерживает сопротивление. Ее задача - защищать Скалли и ее ребенка.

- Почему я ее не знаю? - спросил Алекс.

- Алекс, большая часть сопротивления изо все сил старается не выдавать себя. Ты знаешь всех, кто выполняет внешнюю работу, но даже близко не подобрался к ядру.

Это потрясло его.

- Ничего себе.

- Я знала, что есть отступники, - глубокомысленно заметила Марита, - но не понимала, что они так хорошо организованы, - она пристально смотрела на меня. - Ты сказал, что можешь предположить что-то, Иеремия. Так предположи.

Я не сводил взгляда со своих рук.

- Колонисты захотят узнать, может ли мать с иммунитетом передать его своему ребенку. Тогда она могла бы выносить плод нашего вида. Они не хотят вредить Скалли и ее ребенку, и, насколько я знаю, им незачем забирать ее ребенка. Они просто хотят знать, возможно ли такое. Полагаю, они захотят защитить Скалли и ее ребенка. Это часть работы Рейес.

- Это хорошая новость, - не слишком уверенно сказал Алекс. - А какова плохая?

- Плохая в том, - нехотя сказал я, - что младенцы - гибриды. Естественно появившиеся гибриды, почти полностью люди со следами нашей расы в генокоде. Они будут людьми, - торопливо добавил я, - больше людьми, чем пришельцами. Но пуристы продолжают протестовать против смешения рас. Они захотят убить ребенка Скали и желательно саму ее, но сперва они захотят увидеть рождение ребенка, чтобы использовать тело как оружие против серых, которых, думаю, уже считают угрозой.

- А серые? - напряженно потребовала Марита.

- Серые захотят убить ребенка Скалли немедленно, потому что его устойчивость к нефти создаст угрозу для их расы. Насколько им известно, Скалли была единственной женщиной с иммунитетом, да к тому же еще и бесплодной, поэтому они и не беспокоились о ней. Но теперь они захотят стерилизовать ее или убить.

- То есть они не знают обо мне? - поспешно спросила Марита. Я пожал плечами.

- Не могу сказать точно, но не думаю. Я сам не знал.

- Англичанин изо всех сил старался спрятать тебя от меня, как и Курильщик. Они использовали тебя как рычаг, чтобы давить на меня, - Алекс сглотнул. - Возможно, заодно они спрятали тебя и от всех остальных.

- Но они не почувствуют это? Ведь Иеремия почувствовал.

Я покачал головой.

- Нет, я только ощутил, что ты беременна. У тебя и у ребенка слишком маленькая часть нашей расы. Я сложил воедино иммунитет Алекса и то, что ты не умерла в начале беременности.

- Она не может родить этого ребенка, - тихо пробормотал Алекс. На миг я подумал, что он имеет в виду Мариту, но, говоря это, он смотрел ей прямо в глаза, и я понял, что он говорил о Скалли.

Марита была потрясена.

- Алекс! - вспыхнула она.

- Если она не доносит ребенка, они поймут, что этого просто не может быть. Но если она родит ребенка, и он выживет, они увидят нас и нашего ребенка, и вы подвергнетесь такому же риску, как Скалли, - он коснулся обручального кольца на ее пальце. - Ты на четвертом месяце, Марита. Мы только что поженились. Если Скалли не родит, они могут решить, что твой ребенок не от меня. И они не узнают, что у вас обоих иммунитет.

Марита побледнела.

- Алекс, ты ведь не собираешься убить ее ребенка? Нет?

Он пристально смотрел на нее.

- Алекс, обещай мне, что ты не убьешь этого ребенка. Обещай, что ты не тронешь Скалли.

Он нахмурился.

- Обещаю, что не трону Скалли, - раздельно произнес он. Он так тщательно выговаривал эти слова, что у меня появилось подозрение, что он собирается выполнять свое обещание дословно. Если бы он нашел способ забрать ребенка у рыжеволосой, не касаясь ее, он бы это сделал - я был в этом уверен. Марита тоже не выглядела убежденной, но кивнула. Она поднялась на ноги, побуждая нас покинуть скамью.

- Пошли, - резко сказала она, кивая на магазин напротив. - Давайте зайдем в детский магазин.

Алекс с сомнением поглядел на нее.

- Ты хочешь вызвать у нас чувство надежды или вины?

- И то, и другое.

Отвернувшись, она пошла вперед, оставив нас раздумывать над ее словами.

***

- Невероятно.

Я не обращал на него внимания, заставляя тепло сочиться через мои пальцы в плоть Малдера. Касаясь его, я чувствовал дрожь отвращения. Он был практически мертв. Я видел многих больных в свой жизни, но это холодное тело беспокоило меня больше, чем любой из них.

- Погляди на него, - прошептал Алекс с явным страхом. - Три месяца в могиле, а он все еще жив. Как это может быть?

- Нефть, - мрачно сказал я. - Это то, что мы не приняли во внимание.

- Четвертая сторона, - размышлял он. Забавно - это слова были простым замечанием, но он использовал их как определение. - Какое она имеет отношение ко всему этому?

- Я честно не знаю. - рассеянно отозвался я, касаясь ладонями щек Малдера, покрытых сетью шрамов. - Но у меня есть подозрения.

- Собираешься поделиться? - потребовал он, выглядывая за дверь. - Все чисто, - машинально добавил он.

- Хорошо, подумай сам. Нефть может остаться нефтью или вырасти в серого прямо в человеке. Что лучше?

- Похоже на безвыходную ситуацию. И то, и другое не особо привлекательно для них, - он сказал это тоном человека, который немало знал о безвыходных ситуациях.

- А что, если есть третий выбор?

- То есть?

- Что, если они нашли способ превратить человека в постоянного носителя? С мощью моего вида, их собственной почти неуязвимостью и использованием способностей человека…

Глаза Алекса округлились.

- Они могут что угодно.

Я мрачно кивнул, оторвав взгляд от тела Малдера.

- Думаю, никто не принимал во внимание желание нефти самореализоваться. Это самый примитивный инстинкт после выживания. Она была заперта на тысячи лет - под землей. На земле, в пустошах. Но теперь…

- Господи, - он опустил взгляд на лежащего перед нами человека, явно заколебавшись, затем достал из кармана шило. - Хочешь сказать, что Малдер - один из них?

Я поспешно покачал головой.

- Нет. Не думаю, что нефть в нем имеет большую силу. Только слабый отголосок, как у тебя, - он кивнул и убрал шило. - Но она становится сильнее. Трудно объяснить, но в нем чувствуется какая-то пульсация, которой нет в тебе. Она что-то делает - что-то создает.

- Создает себя, - вздохнув, он провел рукой по челюсти. - Ты можешь остановить это?

Откуда, черт побери, мне знать? Я подавил волну раздражения.

- Я могу вывести Малдера из этого состояния, но не знаю, смогу ли помочь ему справиться с нефтью. Я никогда этого не делал. Возможно, это случилось с Терезой, Фелисией и остальными, кого я исцелил, но у них это не зашло так далеко. Я просто не знаю, Алекс.

- У него уже есть иммунитет, - заметил он.

- Это может быть достаточно, - признал я. - А может, и нет.

- У меня есть с собой вакцина. Она поможет?

- Не повредит.

Пошарив в кармане, он выудил пузырек и шприц.

- Когда я предлагал это Скиннеру, кто мог подумать, что я ее использую? Черт, я всего лишь хотел знать, где был этот ублюдок, - он заполнил шприц и потянулся к руке Малдера, но резко остановился. Так уже была игла капельницы. - Черт побери, - пробормотал он, осматривая руки лежащего человека, ища место для укола, но везде были датчики. С сомнением посмотрев на них, Алекс поднял рукав Малдера и воткнул иглу в шрам от оспы.

- Место действительно важно? - с интересом спросил я. Алекс покачал головой.

- Не-а. Я бы спрятал след от укола между пальцами или в волосах, как всегда, но тут везде трубки. Не хочу касаться того, чего не следовало бы, - он аккуратно положил шприц в мусорную корзину, что немало повеселило меня, а пустую ампулу сунул в карман. - Пошли, - он направился к двери, но вдруг резко остановился. - Черт возьми, нам сегодня потрясающе везет. Это Скиннер.

- Я мог бы притвориться врачом, - сказал я, хотя и не был уверен в успешности этой идеи.

- Нет, он знает всех, кто имел отношение к случившемуся с Малдером. Спрячься в ванной, я буду держать его подальше от тебя.

- Ты собираешься говорить с ним? - спросил я с легким раздражением. Честное слово, иногда он становился похож на хулигана со школьного двора. Я рассеянно спросил себя, не было ли чего между Скиннером и Маритой - она, кажется, говорила, что их дороги пересекались. Если так, это многое бы могло объяснить.

- Поморочу ему мозги, только и всего, - он засмеялся над моим выражением лица. - Не волнуйся, Иеремия. Я не собираюсь причинять ему вред, только немного припугну. Нам не нужны задержки.

У меня были некоторые сомнения в этом, но я сделал так, как он сказал - зашел в ванную и закрыл за собой дверь. По пути я бросил на него через плечо нехороший взгляд.

Несколько бесконечных минут я слышал только спокойные голоса, но не мог разобрать, что именно они говорят. Это меня волновало. Дверь была тонкой - значит, они почти шептали. Но зачем Алексу понадобилось разговаривать шепотом?

Наконец дверь открылась, и Алекс разрешил мне выйти.

- Идем. Я пойду по правому коридору, ты - по левому. Встретимся на улице через час, - он вел меня к двери к коридор.

- Проклятье, что, черт побери, ты делаешь, Алекс? - расстроенно спросил я.

- Тебе не захочется знать, - отозвался он, оглядываясь по сторонам.

- Уверен, что не захочется. Но все же - что ты делаешь?

- Просто доверься мне, хорошо? Мы ведь на одной стороне, помнишь?

Вздохнув, я кивнул.

- Хорошо. Но Билли Майлс…

- Нет времени! Иди!

Его спешка наконец передалась и мне, и я последовал его словам.

***

- Жаль. Я недооценил степень причастности Доггетта ко всему этому. Он погнался за мной ради вакцины.

Я посмотрел из переднего окна на разбитый капот.

- А это результат погони.

Я задался вопросом, было ли все так просто, как он рассказывает, но это не имело большого значения. Неважно, в какие еще игры играл Алекс, - я не сомневался, что мы с ним были на одной стороне.

- Да.

- Мне жаль Билли Майлса, - глубокомысленно сказал я. Алекс уклончиво что-то пробурчал.

- Я говорил с Маритой. Она изучила больничные отчеты. Мы пришли уже после того, как с ним произошли эти изменения, - он глубоко вдохнул. - Мы не могли предотвратить это.

- По крайней мере теперь мы знаем, как они действуют, - это не слишком обрадовало его, поэтому я добавил: - Эй, хозяин этой машины будет очень рад видеть тебя.

Он чуть улыбнулся.

- А Марита - еще больше. Мы взяли машину на ее кредитку.

- Разумеется, не на ее настоящее имя?

- Конечно, нет. Но она будет спорить из принципа, - он засмеялся с подлинной нежностью. - Может, это будет к лучшему. Как-то отвлечет ее. Она ненавидит свой слишком маленький вес, как она выразилась.

- Это абсурдно. Она уже на седьмом месяце.

- Да, - кивнул он. - Но она слишком долго была обессиленной. Для нее это важно.

- Она взломала компьютер ФБР, чтобы узнать местонахождение Малдера - и больничные отчеты, - запоздало понял я. - Ей точно не приходится сидеть сложа руки.

Он засмеялся.

- Ты мне нравишься, Иеремия, - его лицо слегка омрачилось. - Она прекрасно справляется с бумажной работой, но о полевой работе даже речи не идет.

Понимает ли он, что использует тот словарный запас, к которому привык во время работы в ФБР?

- Я склонен согласиться. Если из беременности Скалли что-то получится, Марита может быть в опасности. Конечно, Скалли может просто быть предрасположена к дородовым осложнениям.

Он бросил на меня любопытствующий взгляд.

- Ты лечил ее, Иеремия? Есть что-то, что мне следует знать?

Я покачал головой.

- Нет, не лечил. Мог бы, но в этом не было потребности.

- К тому же, тебе пришлось бы бороться с ней, чтобы она позволила тебе это сделать, - усмехнулся он. - Ты не захочешь злить Мариту, Иеремия. Она может убить человека большим количеством способов, чем я, - это было угрожающее утверждение, но в его голосе не было агрессии - только тихая гордость.

- И убивала когда-нибудь? - неосторожно спросил я и тут же пожалел об этом. Это не было насущным вопросом, а если она и убивала - я не хотел об этом знать.

- Я не знаю, хотя могу предположить, что ей пришлось - должна же она была выбраться из того места.

Я озадаченно поглядел на него.

- Я думал, ты вывел ее оттуда.

Он покачал головой, глядя на дорогу, хотя мы стояли перед светофором.

- Я расчистил ей дорогу, - поправил меня он. - Убил несколько охранников. Оставил пустой коридор. Но этого было недостаточно.

- А она думает, что ты ее спас.

Он посмотрел на меня и покачал головой, ожесточено улыбаясь.

- Нет, она сказала, что я это сделал. Точно так же я говорю, что это хорошо, что она пыталась продать меня Малдеру, потому что для нее это было тогда самым безопасным поступком, - я не совсем понимал, о чем он говорит, но решил не переспрашивать. - Это просто означает, что мы решили забыть прошлое.

Я уставился на него.

- Как вы можете с такой легкостью забывать такие вещи?

Алекс пожал плечами.

- Не знаю, - тихо сказал он. - Я просто люблю ее.

Я подумал, что это были самые человечные слова, которые я слышал за всю свою жизнь.

***

- Я ненавижу это.

Обняв Мариту за плечо, я притянул ее к себе.

- Он ненадолго, Марита. Он делает это для вас - и для вашего ребенка.

- Он делает это, потому что не знает, как уйти, - горько ответила она. Наверное, она была права.

Алекс хлопнул дверью автомобиля.

- Я готов - тихо сказал он.

Отстранив мою руку, Марита подошла к нему.

- Ты ведь не причинишь вреда ребенку Скалли? - прошептала она. - Ты обещал.

Он покачал головой, и, хотя еще прошлой ночью я собирался заставить его пообещать это мне самому, я почувствовал, что верю ему.

- Я буду защищать этого ребенка, Марита. И, возможно, когда он родится, мы тоже получим кое-какие ответы, - он поцеловал ее, прижимая руку к ее животу и что-то шепча по-русски. Она вцепилась в его куртку, крепко прижимаясь к нему, и неохотно кивнула, когда он отстранился. Обернувшись ко мне, он пожал мою руку.

- Позаботься о ней, Иеремия.

Я кивнул.

- Увидимся в Нью-Йорке.

Было что-то странно трогательное в том, что он поручил мне заботу о ней. Притянув Мариту к себе, мы с ней наблюдали, как он уезжает.

- Ты ему веришь? - наконец спросила она. - Насчет Скалли?

- Да, - твердо ответил я. - Пуристы теперь знают о ней. Нет никакой выгоды в убийстве ее или ее ребенка. Если бы он сделал это, они заинтересовались бы, почему, а это привело бы к тебе.

Она глубокомысленно кивнула.

- У пуристов есть Ноуль и Крейн, а у колонистов - Рейес. Что с серыми?

Я пожал плечами.

- Судя по действиям Майлса, они чертовски боятся Скалли.

Кивнув, Марита отстранилась от меня и направилась к мотелю.

- В том, как ведет себя Майлс, есть что-то тревожащее, - серьезно сказала она. - Что-то автоматическое. Он не выглядит сознательным клоном пуристов.

Я следовал за ней в наш номер.

- Те серые, которых мы знаем, больше не существуют, - сказал я, садясь на одну из кроватей. - В своем личиночном состоянии они, по существу, примитивны. Их носители могут только убивать и выживать.

- В этом есть смысл, - Марита раскладывала на кровати одежду. - А как насчет пуристов?

- Я не знаю, в чем разница. Возможно, они используют незрелую нефть. Это позволяет клонам сохранять свой интеллект и воспоминания.

Достав чемоданы, Марита разложила их на кровати и начала складывать туда вещи.

- Хорошо, если он думает, что окажется в городе, полном пришельцев, без кого-то, кто прикрывал бы его спину, ему придется подумать получше.

- Марита, нет, - расстроенно воскликнул я, поняв, что она собирается сделать. - Алекс прав.

- Алекс защищает нас. Он может быть прав, но это ничего не меняет. Его поступок - настоящее самоубийство. Мы столько пережили вместе, зашли так далеко не для того, чтобы теперь расстаться.

- Значит, вы либо взлетите вместе, либо упадете - тоже вместе, - она кивнула. - Я тебе не позволю. Я обещал ему!

- Ты обещал, что будешь заботиться обо мне, - спокойно возразила она. - Я еду в Колумбию, с тобой или без тебя. И тебе будет легче сдержать свое обещание, если ты выберешь первое, - невероятно, но, выдав этот ультиматум, она улыбнулась мне с еще большей привязанностью.

Мне это не нравилось, но она не оставила мне выбора. И я поехал с ней.