Она думает, что Танжер летом - самое прекрасное место на земле.

Ей нравился холод. Санкт-Петербург на Рождество, Крайстчерч в июле. Но когда в нее проникла нефть, ее кровь оледенела настолько, что она думала - никогда уже не согреется. В форте Марлен тоже было холодно, и когда Джеффри привез ее к Алексу, тот отослал ее в Марокко, и тех пор она избегала холода.

Это ее первое лето здесь без него, и когда ветер играет с ее волосами - знак наступающей осени - она задается вопросом, уедет ли она снова или останется и встретит первую зиму за эти три года. Нет способа предупредить его, что она уезжает - письма по электронной почте возвращаются с пометкой "почтовый ящик полон" - и в любом случае, она обещала.

Жди меня в Танжере. Сколько понадобится, Марита. Обещай мне.

Уехать - значит увековечить свой обман - неважно, будет ли он преследовать ее - и рано или поздно ей придется решать, стоит ли возвращаться. Остаться - значит признать свое отчаяние, страх, что он действительно ушел, и она смертельно боится, что на сей раз он не вернется, если она не останется здесь, как обещала.

Но если бы он был мертв, они сказали бы мне.

У них были гарантии. На его бедре был вытатуирован крест с ее полным именем - дань прагматизму, а не сентиментальности. Религия и семья. У нее тоже есть такой, только ее крест больше похож на традиционный христианский. Люди не уважали их при жизни, и это было взаимно, но она надеялась, что они будут более уважительны к смерти.

Но что, если они сожгли его, что, если они бросили его в яму или в озеро, что, если…

Группа всегда сообщала - она немало им платила. Но если это был обман - клон, предатель или просто бродяга - если это был обман, она никогда не узнает.

В глубине своего сердца она знает. Он вернулся бы к ней, несмотря ни на что. Он всегда возвращался, независимо от того, как…

…кровь, боль, предательство…

…как опасно это было. Он делал то, что должен был делать, и она тоже, и иногда это приводило к…

…смерть, боль, кровь, нефть, кровь…

…к ужасным потерям с обоих сторон, но он всегда возвращался. Между ними никогда не было обязательств - в них просто не было нужды. Он просто возвращался, потому что он принадлежал ей, а она - ему.

Но если он…

…ушел…

…не здесь, то это значит, что он…

…мертв…

…не вернется. Все, что ей теперь осталось - сидеть среди зарослей жасмина и…

…бить, кусать, царапать себя, кричать, плакать…

Сидеть среди зарослей жасмина и ждать.

И ждать.

И ждать.

***

У них есть дюжина безопасных укрытий, но это он построил для нее. Сад зарос жасмином. Она не знает, растет ли жасмин в Марокко сам по себе, но он знал, что она любила эти цветы, и посадил их для нее. Жасмин растет вдоль стен и заполняет сад, его аромат тяжел и навязчив в жару. На исходе лета запах становится почти неприятным, но она все равно сидит здесь, глядя на Средиземное море и помня, что он посадил жасмин для нее.

Она не думает о смерти, но легко могла бы остаться здесь и…

…умереть…

…увянуть, если бы не ребенок. Это не благословение, как говорят романтики, это что-то…

…неправильное, неправильное, неправильное…

…сладостно-горькое, что должно продолжаться, когда она хочет исчезнуть - но она встретит это с достоинством и силой, которую он ждал бы от нее. Жизнь внутри нее тепла, но глубоко-глубоко, где-то в костях, она все еще чувствует холод.

В конце концов она остается и встречает зиму - очень холодную для Марокко. Алекс учил ее выживать, столкнувшись с холодом, и она выживает, но, сидя среди жасмина с их дочерью, она жалеет, что он не остался, чтобы согреть ее.

Он говорит, что любит ее, но, возможно, это только ветер.

Он написал ей только одно любовное письмо, когда был…

…жив…

…когда был с ней. Он так и не дал его ей, разорвал на мелкие клочки после ссоры. Она даже не помнит, из-за чего они ссорились, но он ушел, оставив ее плачущей; и когда он вернулся домой под утро, то увидел, что она пытается сложить обрывки вместе. Они занялись любовью на клочках бумаги, и она так никогда и не узнала, что было в письме. Она все еще хранит обрывки и иногда думает о том, чтобы соединить их, но эта идея кажется ей неправильной. Он искалечен, она искалечена, и исправлять что-то было бы абсурдно.

***

В ее снах он занимается с ней любовью.

Нежнее, чем было наяву. Наяву была спешка, отчаяние, рожденное знанием, что любая их встреча может оказаться последней. В ее снах есть только нежность и мир. Он все еще…

…искалечен…

…с одной рукой, но когда он обнимает ее, ей тепло, и она не видит разницы. Иногда, когда она просыпается в утренних сумерках, она чувствует его тело рядом с собой. Иногда она ненавидит его за воспоминания, за то, что он не разрешает ей уйти, но гораздо чаще она говорит в пустоту комнаты, что любит его.

Он говорит, что любит ее, но, возможно, это только ветер.

***

У их дочери уже появился собственный ребенок, когда она наконец узнает. Ей приходит письмо от вашингтонского адвоката - исполнителя последней воли Уолтера Скиннера. Полное признание. Теперь она может оставить Танжер - она научилась бороться с холодом - но она уже не помнит, почему это имеет значение. Все, что она знает - что он был застрелен, что он умер…

…один…

…умер сражаясь, точно так же, как жил, и нет места, куда она может пойти, никто не может свершить правосудие, ничто не может успокоить ее - кроме сада, который он дал ей. Все, что ей теперь осталось - сидеть среди жасмина и…

…умереть…

…сидеть среди жасмина и ждать. Он сказал, что вернется к ней в Танжер, и она обещала, что будет ждать, а она верила ему.

Потому что он всегда возвращался.

***

Он называет ее имя.

Он уже давно знает это, слышит шепот ветра, стоя на берегу моря. Раньше она слышала это по ночам. Ее все еще молодое тело подводит ее, но, растянувшись на кровати, чувствуя ночной ветер, ласкающие ее обнаженную кожу и шепчущий ее имя, она чувствует себя более живой, чем когда-либо.

Она ждет.

Однажды, на склоне лета, он приходит к ней. В саду. Она стоит там, вдыхая аромат жасмина, и слышит в шуме ветра знакомый звук своего имени. Он такой ясный, каким никогда еще не был, и затишье, следующее за ним, заставляет ее сердце биться сильнее. Когда она поворачивается, он здесь, так близко, что она может его коснуться.

Он молод и красив, а она уже не столько молода, но, глядя на него, она чувствует, как исчезают года. Его глаза ярче и глубже, чем она помнит, и у него две руки. Он притягивает их к ней, и она переплетается с ним пальцами.

Не искалеченный. Вообще не искалеченный.

Он качает головой, улыбаясь, и она чувствует, как бегут по щекам слезы, как жар приливает к лицу. Двадцать три года утрат и боли исчезают, и она чувствует, как дрожат ее колени. Он наклоняется и целует ее в лоб, и он настолько реален, настолько нежен, что вся ее боль уходит.

И затем это заканчивается.

Она чувствует, что стиснувшая ее сердце рука исчезает. Все, что она чувствует - свет и тепло. Ее тело падает на землю позади нее, но это не имеет значения. Ничто теперь не имеет значения.

Ты ждала…

…говорит он, но, возможно, это только ветер.

Ты обещал вернуться.

Он смотрит на нее, притягивает к себе и обнимает. Она обвивает его руками и спрашивает, что он написал много лет назад в том письме. Он шепчет ей на ухо, и она понимает, что всегда знала это. Он берет ее за руку, чтобы увести с собой, и она идет. Она пошла бы за ним куда угодно. Пошла бы в рай или в ад.

Мы прощены?

…спрашивает она, оставляя позади свое тело.

Я не знаю. Я знаю только, что мы можем встретить это вместе, если любим друг друга. Ты меня любишь?

Да, люблю.

Он резко останавливается и оборачивается к ней, и, подняв ее руку, прижимает к своему сердцу. И тогда она видит это, видит все в потоке света, таком теплом и ярком, что она задыхается. Оставшийся в нем свет вспыхивает, ослепляя ее и обволакивая, теплый, как солнце, и сладкий, как жасмин. В этот миг она знает, кем он был и кем стал, и знает, почему это произошло. Они стоят там, и она понимает. Она понимает все.

Он говорит, что любит ее, и это действительно ветер, потому что ветер - это он, а он - ветер. Он в ней, в ее мыслях и в сердце, и это похоже на то, как если бы они занимались любовью - полет, смех и слезы одновременно. Он проникает в нее, сливается с ней, когда ветер уносит их обоих.

Она не знает, прощены ли они, но они вместе, и для нее этого достаточно.

***

Когда ее находят, ее тело все еще теплое, и она пахнет жасмином. Она улыбается.

Ты любишь меня?

Да, люблю…

… говорит она, но, возможно, это только ветер.